на
ПАМЯТИ ПАВШИХ в БОЯХ ИЗРАИЛЬТЯН
Но, сгорев в одночасье, ушли в небытие
В ослеплённой убийством, зловещей Газе.
Кто молился, кто нет, но, борясь с оковами
Лицемерия, подлости и цинизма,
Были вечной Отчизны своей героями,
И теперь между звёзд их сияют лица.
Кто родился в Париже, а кто – в Бобруйске,
Но у всех был в Израиле прочный якорь, и,
Кто на чистом иврите, а кто по-русски
Посылал изуверов к такой-то матери.
Они жили б на радость любимым женщинам,
Что рожали бы в срок сыновей и дочек,
Только та, что кровавой косой увенчана,
Роковой всё же сделала в судьбах прочерк.
Что же, «око за око?» — Ни в коем случае,
Только сто за одно, и нельзя иначе,
Ведь клубятся, чернеют над миром тучи и
Даже горы, поля и леса заплачут,
Если вражья орда, схожа с воинством Ада,
Уничтожит весь свод человечьих правил.
…Спите мальчики. Просто живым было надо,
Чтоб спасли вы не только страну Израиль.
В ослеплённой убийством, зловещей Газе.
Кто молился, кто нет, но, борясь с оковами
Лицемерия, подлости и цинизма,
Были вечной Отчизны своей героями,
И теперь между звёзд их сияют лица.
Кто родился в Париже, а кто – в Бобруйске,
Но у всех был в Израиле прочный якорь, и,
Кто на чистом иврите, а кто по-русски
Посылал изуверов к такой-то матери.
Они жили б на радость любимым женщинам,
Что рожали бы в срок сыновей и дочек,
Только та, что кровавой косой увенчана,
Роковой всё же сделала в судьбах прочерк.
Что же, «око за око?» — Ни в коем случае,
Только сто за одно, и нельзя иначе,
Ведь клубятся, чернеют над миром тучи и
Даже горы, поля и леса заплачут,
Если вражья орда, схожа с воинством Ада,
Уничтожит весь свод человечьих правил.
…Спите мальчики. Просто живым было надо,
Чтоб спасли вы не только страну Израиль.
Совершенствуясь в этом от раза к разу,