Все заняты предсказанием войны, которая разожжёт новый мировой пожар: «Китай вторгнется на Тайвань, и после этого покатится снежный ком». Но гораздо более тревожная правда заключается в том, что миру не понадобится ракетных залпов, чтобы задохнуться. Достаточно одного завода – TSMC – который отключит свет.
В эпоху, когда около 90% передовых микросхем в мире производится на острове размером примерно с половину Израиля, следующая мировая война может начаться не на поле боя, а на сборочных конвейерах. И по-настоящему пугает не то, что может случиться с самим Тайванем, а осознание того, что Израиль, по сути, находится в той же ситуации.
Тайвань – это не просто повод для конфликта между Пекином и Вашингтоном, это цифровой перекресток мировой экономики. Если ему будет нанесен ущерб, это не только попадёт на первые полосы газет – это обесточит заводы в Калифорнии, Южной Корее и Германии.
Израиль, о котором меньше говорят, стал похожим перекрёстком: его кибериндустрия защищает мировые финансовые системы, его оборонные системы лежат в основе альянсов по безопасности, а его технологии искусственного интеллекта питают разведывательный и боевой потенциал многих стран. То, что принято называть «страной стартапов», на деле является критически важным инфраструктурным каркасом, на который опирается Запад.
Как и на Тайване, в Израиле сила больше не заключается исключительно в танках и самолётах, а в том, что международная система не может позволить себе потерять. Тайвань защищён не своими вооружёнными силами, а глобальной ценностью, которую он создаёт: если TSMC исчезнет, мир вступит в глубокую цифровую рецессию. Если Израиль исчезнет, мир потеряет значительную часть своих оборонных, кибернетических и инновационных систем.
Это истина, о которой мало говорят: сдерживание в XXI веке основано не на страхе перед силой, а на страхе перебоев в обслуживании. Страна становится неуязвимой, когда мир не может позволить себе её отсутствие. В этом и заключается важный урок, который Тайвань преподносит Израилю: инфраструктурная ценность защищает лучше современных систем вооружения. Это заставляет противника учитывать не только стоимость войны, но и цену краха всей системы.
Израиль, в отличие от Тайваня, ещё не в полной мере использовал эту силу стратегически. Он склонен рассматривать себя как небольшую страну на неспокойном Ближнем Востоке, а не как инфраструктурный центр, от которого зависит существование Запада. Такое восприятие мешает ему создать настоящий инфраструктурный фактор сдерживания – такой, что страны будут защищать его не только по моральным или политическим причинам, но и из холодных и глобальных интересов.
На практике Израиль обладает активами, незаменимыми в краткосрочной и среднесрочной перспективе: системами активной обороны, технологиями алгоритмической войны, оперативными киберплатформами и разведывательными данными, на которые значительная часть Запада ежедневно полагается. Но он ещё не закрепил эти активы в долгосрочных альянсах и не сделал их «очевидной истиной» на международной арене, как это сделал для себя Тайвань.
Сила в новом мире измеряется не числом солдат, которых страна может собрать, а числом систем, которые рухнут, если она исчезнет. Суверенитет XXI века будет определяться не картами, а контрактами, оптоволоконными сетями, искусственным интеллектом и цепочками поставок. Выживут те, у кого есть невосполнимые активы.
Поэтому главный вопрос заключается не в том, похож ли Израиль на Тайвань, а в том, как ему следует использовать это сходство в нынешнем геополитическом климате: как превратить свои технологические активы в основу национальной безопасности, как создать взаимозависимости, укрепляющие его позиции, и как разработать стратегию, которая ясно покажет миру – и ему самому – что он гораздо важнее, чем кажется на карте.
Доктор Белла Барда Барекет, «Давар ха-овдим б’Эрец Исраэль»
