Gazeta Polska (Польша): что будет после России?

Якуб Августин Маевский (Jakub Augustyn Maciejewski)

Те, кто опасаются российского экспансионизма, рассчитывают на три фактора, которые способны остановить безумства Владимира Путина: экономический крах, давление США или проблемы с мусульманским населением. Однако на фоне этих явлений идут медленные и незаметные процессы становления национального самосознания отдельных народов, которые видят в России захватчика.

Расчленение РФ — это отнюдь не фантастический сценарий. Его обсуждают российские политологи, о нем пишут журналисты и блогеры, о нем разговаривают у себя дома многие россияне.

Или расчленение…

 

Пророссийский политик и эксперт-международник Арташес Гегамян предупреждал несколько лет назад в своей аналитической работе, что под давлением США, Германии, Турции и Японии от России могут отколоться некоторые регионы. Владимир Путин считает, что целостность его государства находится под угрозой даже без внешних вмешательств. Дмитрий Медведев предупреждал, что межэтнические конфликты могут стать для страны смертельными, поскольку они разрушают фундамент общества всюду, где бы они ни появились: на Кавказе, на Волге, в Сибири или в Москве. Российский журналист Борис Туманов уже много лет говорит о том, что современная политика Москвы не гарантирует государственной целостности. Рано или поздно начнется самопроизвольный распад, убежден он. Туманов полагает, что на месте огромной российской территории появятся страны, выделившиеся по экономическому признаку, например, Восточная Сибирь, Западная Сибирь, Урал, европейская Россия. «Не столь важно, будут ли они сосуществовать в виде некоей конфедерации или как независимые государства, поскольку только такая раздробленность, избавляющая Россию от мертвящей хватки „вертикали власти", может дать импульс к естественному возникновению собственно русского гражданского общества и открыть путь к столь же естественной модернизации русской экономики», — писал он.

 

… или идеология

 

Профессор Анджей Новак (Andrzej Nowak) высказывается о нарастающей напряженности без обиняков. «В России развивается расизм», — говорит он в беседе с Gazeta Polska. «12% населения современной России составляют мусульмане, их доля продолжает увеличиваться. Это порождает столкновения, в особенности в таких больших городах, как Москва. Стычки футбольных фанатов или разборки преступных группировок часто возникают на расовой почве», — добавляет он. Этнические русские часто называют мусульман «черными». «„Черных" с Кавказа, „черных" из Средней Азии называют лютыми врагами, от которых нужно избавиться», — подчеркивает Новак.

 

В разговоре с нашей газетой он отмечает, что такая позиция не получила статуса официальной, а Кремль старается снизить напряженность. «Тема стала настолько серьезной, что она вошла в военную доктрину Российской Федерации и получила там приоритетное значение», — напоминает профессор. Владимир Путин уже давно называет жителей своей страны «россиянами», то есть гражданами России, а не «русскими». Однако такая национальная идентичность выглядит не слишком привлекательно и ассоциируется с бедностью и общественной апатией. Связующим веществом империи должна выступать идеология, которую могут разделять люди, принадлежащие к разным религиям и культурам. Между тем, вопреки распространенному в польских правых кругах представлению, в Кремле уже не прислушиваются к концепции евразийства Александра Дугина.

 

«Идеи Дугина не утратили популярности, у него остается много поклонников среди россиян и представителей силовых структур, — объяснят философ и исследователь русской мысли Павел Роек (Paweł Rojek). — Однако правящие элиты не воспринимают его планы всерьез. Вначале геополитик рассчитывал на поддержку Путина, но потом разочаровался в нем, так что его контакты с Кремлем ослабли. Власть не считает его своим идеологом, а он не считает себя идеологом власти».

 

По задумке, евразийство должно было объединить народы от Восточной Европы до Камчатки на почве общей традиции степных племен, не принадлежащих ни к Европе, ни к Азии и выступающих против западного морального разложения. Дугин отождествляет их с Бегемотом, который воплощает сухопутную силу, и противопоставляет Левиафану — морской цивилизации (Европе и США). Но если не «россияне» и не Дугин, что же тогда сможет заполнить российский духовный вакуум?

«Алексей Навальный — настоящий российский националист, который обращается к идее возрождения народа», — говорит Павел Роек. Навальный — это самый популярный российский блогер и основатель Фонда борьбы с коррупцией. Он стремится возродить Россию, однако, ему не по пути ни с Путиным, ни с демократической оппозицией. Роек указывает, что Запад вновь неверно понял российскую специфику, считая оппозиционные силы в России исключительно либеральными и демократическими. Тем временем в ней появляются течения, которые превосходят по радикальности современную политику Москвы. «Кремль сравнивает Навального с Гитлером, используя для этого демагогические приемы, однако, призывы политика к возрождению русского народа фактически направлены против представителей других этносов», — говорит Роек. Навальный уже заявил о желании принять участие в президентских выборах 2018 года, и хотя их исход определят спецслужбы, оппозиционер может сыграть свою роль в радикализации и без того расистских настроений в обществе.

 

Нерусские скажут «с нас хватит»

 

Напомню, что отделиться от России хотела не только Чечня. 30 августа 1990 года независимость провозгласил Татарстан, лежащий между Волгой и Уралом. Это произошло раньше, чем такие мечты появились у украинцев, хотя, казалось бы, притязания татар на суверенитет были не так сильны, как у народов бывшей Речи Посполитой. Лидером татарского сепаратизма выступил Минтимер Шаймиев, который стал президентом страны и отказался в 1992 году подписывать федеративный договор. При помощи давления и обещаний предоставить автономию Кремлю удалось удержать республику, однако центростремительные тенденции там продолжают нарастать. Каждый год в Казани проходит День памяти татарского народа, на котором правые организации вспоминают о том, как в 1552 году город захватил Иван Грозный. Националисты из Татарстана неоднократно призывали США и НАТО защитить независимость их будущей страны, чем вызывали ужас в Москве. Нынешний президент республики Рустам Минниханов продолжает политику Шаймиева, хотя сильное влияние Москвы заставило сепаратистов затаиться.

 

О своем национальном своеобразии заявляет Башкирия. 11 октября 1990 года башкиры тоже объявили независимость. Им пришлось от нее отказаться, однако этот день остался «праздником республики». Президент Башкирии Рустэм Хамитов несколько лет назад подверг критике право Кремля аннулировать результаты выборов. В 2007 году группа исламских радикалов в Дагестане провозгласила Кавказский эмират, а вскоре столица республики Махачкала стала городом, в котором происходит больше всего терактов в мире.

Процессы становления национального самосознания в России замедлились, но не прекратились. То, что кажется россиянам политическим триллером, завтра может стать реальностью. Сейчас не все могут представить себе независимость Татарстана, Дагестана или Башкирии, но еще 30 лет назад самые видные аналитики Белого дома не представляли себе белорусского государства. Белорусы выглядели какой-то разновидностью русских, но зимой 1991 года Станислав Шушкевич договорился с Борисом Ельциным и Леонидом Кравчуком о прекращении существования СССР. А ведь у жителей российских периферий есть гораздо больше поводов для сепаратистских настроений, чем у народа Лукашенко.

 

Миф о российской стабильности

 

Со времен Петра Великого Кремль рассказывает Западу сказки о том, что Россия держит в рамках строптивые народы Евразии. Колонизация Кавказа, Средней Азии или Восточной Европы была, с российской точки зрения, спасением для мировой стабильности, поскольку живущие там нации получили опекуна и медиатора. Лидеры цивилизованного мира не замечали, что Россия сама подпитывала и замораживала конфликты. Границы государств и республик постсоветского пространства до сих пор проложены так, чтобы их территории не совпадали ни с историческими областями, ни с делением по национальному и религиозному признаку. Таким образом, отдельные народы продолжают враждовать между собой, находясь под игом Москвы, которая использует столкновение локальных интересов в своих целях: продвигает идею о независимости Нагорного Карабаха, поддерживает приднестровское псевдогосударство, парализуя Молдавию, разрывает Украину или нарезает территорию северного Кавказа таким образом, чтобы горцы никогда не смогли завязать между собой сотрудничество.

 

Вашингтон считал также, что предотвратит конфликты позволит сохранение Советского Союза (в демократической форме). Время показало обратное: мир пришел туда, где Россия утратила влияние. Прекрасным примером здесь служит Восточная Европа: страны Балтии, Украина или Молдавия функционируют мирно, пока Кремль не начинает задействовать русское меньшинство, перекрывать газовые вентили или оказывать давление в сфере внешней политики. Нет никаких оснований полагать, что независимая Чечня, Татарстан или Дагестан станут угрозой мировому спокойствию. Молодые, возможно, до сих пор недостаточно развитые в общественном плане народы нуждаются не в российском кнуте, а в западных институтах, гарантиях безопасности и свободе. А миру нужны национальные государства, в том числе русское, а не древняя империя во главе с современным Нероном.