Бернар-Анри Леви: «Русские устроили в Еленовке новую Катынь»

 https://detaly.co.il/bernar-anri-levi-russkie-ustroili-v-elenovke-novuyu-katyn/

Бернар-Анри Леви: «Русские устроили в Еленовке новую Катынь»

Элла Самойленко — мать Ильи Самойленко, молодого украинского офицера, который вместе со своими бойцами месяцами сражался против российских военных, используя подземные помещения под металлургическим комбинатом «Азовсталь» в Мариуполе.

Я взял у него интервью для своего документального фильма «Почему Украина?» всего за несколько часов до того, как ему и его людям приказали сдаться русским. По словам Ильи, самое страшное, что могло бы случиться с ним и его товарищами из батальона «Азов», это попасть к пророссийским сепаратистам в Донецке. Если бы это случилось, как он говорил, их бы пытали или убили, или и то, и другое.

Как оказалось, украинский офицер предвосхитил трагедию, случившуюся 29 июля в изоляторе временного содержания в Еленовке в Донецкой области. В тот вечер десятки его товарищей по оружию сгорели заживо в результате взрыва, чью истинную причину скрывает, по мнению украинцев, российская пропаганда.

Первый вопрос, который я задал его матери, не было ли среди погибших и раненых самого Ильи. «Я так не думаю, – прошептала она, пытаясь побороть свои эмоции. – Мы получили противоречивые сообщения. Но его нет среди тридцати семи имен, фигурировавших в опубликованном россиянами списке. Так что я так не думаю…».

Я медлил, не решался сказать ей, что число погибших куда больше. Украинская сторона говорила о 53 жертвах.

– Уже сообщили о еще двоих, – сказала она, словно читая мои мысли. – Они умерли по дороге в госпиталь. Кроме того, 71 человек ранен.

– Вы получили список раненых?

– Да. И номера госпиталей. Раненые с тяжелыми ожогами поступили в больницу №14. Раненые, нуждавшиеся в операции, поступили в больницу № 16. Остальные отправились в травмпункт в Калинине. Но Илья в этих списках не фигурирует.

– Когда вы в последний раз слышали о нем?

– В конце июня, когда  был согласован обмен пленными. Кто-то, кто встречал его в тюрьме, сказал мне, что он похудел. Он недоедал, был похож на скелет. С детства у него были проблемы с легкими. Я думаю, что он подхватил пневмонию в тюрьме.

– Значит, у вас нет прямой информации? Я читал, что иногда заключенным разрешают звонить своим семьям.

– Это верно, но не для бойцов «Азова». Они никогда не получали разрешения на связь с нами. С момента капитуляции 20 мая я не слышала голоса своего сына.

– А его командир Денис Прокопенко, возглавлявший подразделение, воевавшее на заводе «Азовсталь»?

– Мы знаем, что его перевели сразу же на военную базу в Железнодорожный под Москвой. В остальном нам приходится питаться одними слухами. Мы слышали, что его накачивают наркотиками, подвергают психологическому насилию, как будто готовят к суду. Это чудовищно, не так ли? Разве это не противоречит Женевской конвенции? Когда мир, наконец, признает, что Россия – террористическое государство?

Голос у Самойленко дрожал, чувствовалось, что она, вот-вот, заплачет, сорвется, и я тогда попытался уйти от разговора о ее сыне, стал спрашивать, что она знает о той кровавой бойне, в которой русские обвиняют Украину.

Я присовокупил ее мнение к информации, полученной мною из достаточно надежных источников в полевых условиях, и пришел к следующим выводам.

Пока никто не засвидетельствовал, что в тот вечер был слышен звук летящей ракеты. Нет также данных о пуске ракеты из района дислокации ВСУ. Кроме того, расстояние между СИЗО в Еленовке и позициями украинской армии составляет всего 15 км, что технически затрудняет использование ракетной установки HIMARS американского производства на таком расстоянии, несмотря на все заявления Кремля.

В видеозаписях, распространяемых русскими троллями, обнаруживается несколько проблемных моментов: здания в этом районе серьезно не пострадали; на фотографиях изнутри изолятора видно, что взрыв произошел внутри здания (стены еще стояли, некоторые окна и части крыши остались нетронутыми); обгоревшие тела указывают на применение термобарического оружия.

Оно выделяет огромное количество тепла, и русские широко использовали его во время осады «Азовстали». Ко всему этому добавляется тот факт, что на месте расправы находилась не тюрьма, а какое-то техническое сооружение.

Около 200 украинских бойцов «Азова» были переведены в это место как бы случайно за ночь или за две до взрыва. К этому следует добавить призывы высших российских должностных лиц казнить этих «неонацистов» (Леонид Слуцкий, председатель думского комитета по иностранным делам), повесить их, не признавая бойцами (Андрей Келин, российский посол в Великобритании) или не возвращать их на родину в рамках обмена пленными (Вячеслав Володин, председатель Государственной Думы).

Все возможно, конечно. Но чтобы развеять сомнения, необходимо, чтобы было проведено международное расследование, вроде того, против которого в свое время Россия категорически возражала, когда зенитной ракетой «Бук» был сбит в 2014 году пассажирский самолет авиакомпании Malaysia Airlines.

Наиболее вероятное предположение на данный момент состоит в том, что бойцы «Азовстали» содержались в изоляторе временного содержания в Еленовке; что взрыв произошел внутри здания или рядом с ним; и что русские это сделали потому, что хотели уничтожить украинских героев сопротивления.

Вывод ясен и для меня, и для Эллы Самойленко. Еленовка – это Катынь для украинцев. Подобно тому, как в 1940 году Советы убивали военную и интеллектуальную элиту Польши в Катынском лесу, в Еленовке русские хладнокровно казнили храбрых и смелых солдат армии президента Украины Владимира Зеленского.

Илья Самойленко – даже если он пережил бойню, на что я надеюсь всей душой – не ошибся, когда сказал, что лучше умереть с оружием в руках, чем попасть в руки этих негодяев.

Бернар-Анри Леви, «ХаАрец»,