В истории Европы голландский город Лейден редко упоминается в контексте ключевых событий. Тихий, дождливый, ютящийся рядом с морем, во многих отношениях он напоминает континентальный Дарем. В ходе Восьмидесятилетней войны он был осажден испанцами, здесь родился и работал Рембрандт, Эйнштейн периодически преподавал в местном университете — вот и все достижения. Однако на этой неделе Лейден стал центром европейской политики, причем такого поворота событий не ожидал никто.

В местном научном парке биотехническая компания «Халикс» (Halix) играет ключевую роль в производстве вакцины от коронавируса Оксфорд-АстраЗенека (Oxford-AstraZeneca). Европейский союз угрожал взять завод под свой контроль, требуя, чтобы вся его продукция была перенаправлена из Великобритании в Европу. Если такое произойдет, несмотря на кажущееся перемирие в среду вечером, то в этот же момент тлевшие в течение последних нескольких месяцев глобальные прививочные конфликты перейдут, как выражаются специалисты по военной стратегии, из холодного в горячее состояние.

И тем не менее, на фоне повседневной драмы, повествующей о том, какой же стране какая вакцина достанется в первую очередь, разворачивается более масштабная и более значительная история. ЕС охвачен слепой паникой, в то время как ситуация с дозами вакцин с каждым днем становится все хуже и хуже. То, что начиналось как фармацевтический кризис, стремительно превращается в череду намного более серьезных катастроф в области общественного здравоохранения, экономики и политики.

Саммит лидеров блока, целью которого было отладить программу вакцинации в Европе, напротив, продемонстрировал все ее недостатки. Британия вакцинировала свыше половины своего взрослого населения, Соединенные Штаты — около 40%. Оба государства в результате добились стремительного снижения количества заражений, госпитализаций и смертей. Но страны ЕС сильно отстают. Во Франции, Германии, Италии и Испании вакцинировано менее 15% взрослого населения.

Кампания вакцинации в ЕС состоит из промахов, которые можно было бы даже назвать комичными, если бы чрезвычайная ситуация в области здравоохранения не была настолько серьезна. Программа закупок оказалась доверена малоизвестному рядовому кипрскому чиновнику, назначенному комиссаром по здравоохранению, была потрачена слишком незначительная сумма, акцент делался на неверные риски, процесс одобрения шел слишком медленно и, в довершение всего, многие из лидеров ЕС подорвали доверие общественности к единственной вакцине — оксфордской — которая могла их спасти. За прошлые выходные во Франции и Германии вакцину не получил почти никто. И какая последовала реакция? На фоне нехватки поставок, виноват в которой всецело сам Евросоюз, он прибегает к контролю экспорта и запретам. Уже была остановлена поставка 250 тысяч доз в Австралию, на очереди — поставка в Великобританию. В среду, 24 марта, Великобритания и ЕС оказались на грани всеобъемлющей торговой войны, которую удалось предотвратить, достигнув договоренности о сотрудничестве в целях увеличения поставок для всех. Однако это произошло до того, как итальянская полиция обнаружила 29 миллионов доз вакцины «АстраЗенека», которые, как предполагается, предназначались для поставки в Великобританию. Когда в воздухе повисло подобное напряжение, любое перемирие представляется довольно уязвимым.

На первый взгляд, трудно понять, почему ЕС прибегает к столь крайним мерам. По данным консалтинговой компании «Эйрфинити» (Airfinity), даже если ЕС действительно запретит экспорт, то выиграет всего одну лишнюю неделю, в то время как Великобритания потеряет два месяца. Политическая и экономическая цена будет очень высока. ЕС уничтожит свою репутацию как место, где можно заниматься бизнесом. Зачем размещать завод в таком месте, как Лейден, если власти в любой момент могут захватить контроль над линиями производства? Если эти контракты будут проигнорированы в пользу полученных от руководства бюрократических указаний, значит, то же самое может произойти и с любым другим соглашением. (В конце концов, если соглашение компании «АстраЗенека» с ЕС подразумевало юридические обязательства, компанию уже бы вызвали в брюссельский суд.) Евросоюз рискует превратиться в пиратское государство, приобретая при этом весьма незначительную выгоду, что объясняет, почему это вызвало беспокойство у небольших государств, зависящих от многонациональных инвестиций, таких как Ирландия. Слепая паника — это единственное разумное объяснение.

ЕС сейчас грозят три кризиса. Во-первых, и, что наиболее очевидно, на глазах у всех разворачивается катастрофа общественного здравоохранения. Третья волна Ковид-19, вызванная мутациями из Бразилии, Южной Африки и Кента, наносит удар по невакцинированному населению. Отделения интенсивной терапии в северной Италии и Париже вновь рискуют оказаться перегруженными. В значительной части Франции, как и в Италии, введен карантин, в то время как Германия закроет магазины во время пасхальных выходных в попытке взять под контроль распространение вируса. Пока Великобритания, Соединенные Штаты и Израиль выходят из кризиса, ЕС, напротив, в него возвращается, не продемонстрировав никаких достижений за прошедший год тяжелых испытаний. Пока вирус распространяется, нет никаких гарантий, что ЕС справится с этой неразберихой. На примере Бразилии мы видим, что без вакцин страны просто оказываются охвачены одной волной за другой.

Во-вторых, этот кризис может обернуться экономической катастрофой. Чем дольше экономики разных стран будут оставаться под карантином, тем больше становится их долг и тем больший ущерб наносится бизнесу, который вынужден оставаться под замком. ОЭСР уже ухудшила прогнозы роста для всех основных экономик еврозоны, и по мере введения новых ограничений ситуация будет лишь усугубляться. Правительствам стран придется брать больше кредитов, чтобы поддерживать экономику на плаву, при этом кредиты им будут предоставлять на глобальном рынке капитала, где большая часть Азии и Северной Америки демонстрируют рост (не говоря уже об этом вызывающем все большее возмущение пасмурном маленьком острове на северо-западе от Европы).

Между тем хваленый фонд ЕС по спасению от коронавируса представляется ничтожным по сравнению с программой стимулирования экономики, запущенной Джо Байденом. Не забывайте, что третье и четвертое место среди должников в мире в соответствии с общим объемом их долга, занимают два государства в составе ЕС — Франция и Италия. Когда все страны периодически оголтело берут кредиты, никто этого особенно не замечает; когда же это делает лишь одно или два государства — это уже другое дело. Десять лет назад рынки внезапно отреагировали на чрезмерные долги Греции, и единую европейскую валюту постиг долговой кризис. В этот раз катастрофа с вакцинами может спровоцировать еще более масштабный финансовый кризис.

И, наконец, эти катастрофы в области общественного здравоохранения и экономики угрожают также политическим кризисом. Вряд ли на руку ЕС может пойти то, что в ключевых государствах в составе ЕС скоро грядут выборы. В Германии Ангела Меркель, занимающая пост канцлера в течение последних 16 лет, в сентябре не будет выдвигать свою кандидатуру на федеральных выборах. Ее партия, ХДС, как показывают опросы и региональные выборы, терпит фиаско. Зеленые набирают популярность, а их харизматичный лидер Роберт Хабек (Robert Habeck), в некотором роде тевтонский Тони Блэр (Tony Blair), каждый день повышает свои шансы занять канцлерское кресло. В последнее время Зеленые занимают весьма центристскую позицию, вероятно, немного более правую по сравнению с консерваторами Бориса Джонсона (Boris Johnson), даже в том, что касается вопросов экологии — но это еще может измениться.

Урсула фон дер Ляйен (Ursula von der Leyen), разумеется, придерживается политики ХДС. Она всегда была «мини-Мутти» Меркель, а ее партия никогда не простит ей потерю власти из-за ее неумелого руководства. Во Франции до следующих президентских выборов остается всего лишь год, и шансы Эмманюэля Макрона (Emmanuel Macron) на сохранение президентского кресла ускользают с каждым новым локдауном. Если он столкнется в последнем туре выборов с Марин Ле Пен (Marine Le Pen), он может выжить, однако в борьбе против более авторитетного кандидата он проиграет, а его партия испарится вместе с ним самим. В Италии бывший председатель Европейского Центробанка Марио Драги (Mario Draghi) только что занял свой пост, но справиться с вирусом оказалось намного труднее, чем с рынками облигаций. Зачем нужен невыборный технократ, если он не способен организовать вакцинацию? Последствия прививочного кризиса устранят, одного за другим, целое поколение европейских лидеров.

Однако настоящей жертвой может стать Европейская комиссия в Брюсселе. Федералисты уже давно, словно мантру, повторяют, что ЕС развивается во время кризиса. Комиссия рассчитывала, что covid-19 даст ей больше полномочий, точно так же, как это бывало в прошлом при любых сбоях. Комиссия взяла бы под свой контроль политику в области здравоохранения, что позволило бы ей расширить границы своей власти, в то время как Фонд спасения экономики дал бы ей возможность захватить также и налоговую политику. В данный момент все это пошло прахом. ЕС (вероятно) не рухнет. И все же здесь может начаться распад, что порой равнозначно краху. Если союз действительно развалится, угроза захвата непонятной фабрики в Лейдене может оказаться моментом, с которого начался этот крах.

Мэттью Линн — колумнист финансового отдела и автор книги «Взрыв: Греция, евро, кризис государственного долга и длительная депрессия — обвал от 2008 до 2031».